Фиалки цветут зимой - Дельфина Пессан

Дельфина Пессан

Фиалки цветут зимой

Моей бабушке Жоржетт, которую я нежно люблю.

Вот бы крохой

Размером с фиалку

Родиться мне.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения издательства «Тинбук».

Originally published under the title Deux fleurs en hiver by Delphine Pessin

© Didier Jeunesse, Paris, 2020

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Тинбук», 2024

Глава 1. Синие волосы

Я не привыкла вставать в такую рань. На улицах никого, иду по тротуару, шаги отзываются эхом. Странно, но меня это не смущает, а, наоборот, успокаивает. Мне нравится запах ночи, нравится холодный воздух, обжигающий легкие, и даже мелкий дождик – тоже нравится.

Дом престарелых – в здании бывшего монастыря. По-моему, это дико смешно: древние старики в древних стенах. Только вот когда я подошла к воротам, чтобы позвонить в домофон, меня постигло разочарование. Здание оказалось совершенно обыкновенным, недавно оштукатуренным и безликим: два больших прямоугольника, соединенных в букву L. Так себе местечко для того, чтобы завершить свои дни.

– Это Маргерит из лицея Жана Мермоза, на практику, – сказала я, и двухметровые ворота с жалобным скрипом раздвинулись.

Потом потребовалось нажать на кнопку домофона еще и перед дверью – и опять назвать свое имя.

«Что-то у них тут прям как в тюрьме», – подумала я.

Интересно, они весь этот сыр-бор затеяли, чтобы не впускать непрошеных гостей или чтобы не выпускать наружу стариков?

В регистратуре никого не было, поэтому я свернула направо и оказалась в пустой комнате отдыха. Запах моющего средства смешивался с запахом затхлости, было ужасно жарко, и я начала потеть. Бабульки на фотографиях играли в лото или занимались незатейливой гимнастикой. Целый информационный стенд был посвящен Рождеству: елка, явно бутафорские подарки, завернутые в красивую бумагу, всё в гирляндах. Нарядные дети с кислыми минами позируют рядом с инвалидными креслами, а родители старательно улыбаются на камеру.

Я двинулась дальше, и меня накрыло абсолютной тишиной. На линолеумном полу подошвы не производили вообще никаких звуков, было даже как-то жутковато.

Ну и обстановочка.

Наконец я добрела до столовой. Некоторые столы были уже накрыты, и я вспомнила сказку про трех медведей, мама мне ее читала, когда я была маленькой. Я представила себе, как пробую содержимое тарелок: «слишком горячо», «слишком холодно», «несладко». Ну а вообще-то нет, Златовласка[2] из меня получится неубедительная, ведь у меня волосы вон какого цвета.

– Могу я поинтересоваться, что вы тут делаете?

От неожиданности я подскочила и даже ойкнула, а потом промямлила:

– Извините, мне открыли, но в регистратуре никого не было.

Женщина смотрела на меня во все глаза. «Мартинсы» и огромная куртка с капюшоном – это еще куда ни шло, но волосы цвета синий электрик из-под ушанки на всех так действуют.

Я сделала голос потверже, чтобы произнести свою вступительную речь:

– Меня зовут Маргерит, я из лицея Жана Мермоза, и сегодня у меня начинается практика.

Она прищурилась, примиряясь с моей внешностью. Одни люди надо мной откровенно посмеиваются, другие стараются сдержать улыбку, а третьи вообще ведут себя враждебно. Она не сделала ни первого, ни второго, ни третьего. Просто пошла куда-то со словами:

– Пойдем, покажу раздевалку.

Коротко и ясно.

Я последовала за ней, думая, что, может, было бы лучше, если бы она надо мной посмеялась. От нее несло таким холодом, что можно околеть, у меня даже мурашки побежали.

Комнатка оказалась тесной, все стены сплошь заставлены стеллажами.

– Так, раздевайся и надевай форму. Ты ее хоть принесла?

А, ну понятно, считает меня двинутой. Я порылась в сумке и потрясла в воздухе формой, как трофеем.

– Хорошо, даю тебе пять минут и жду в столовой, поможешь накрыть на столы.

Я торопливо переоделась в белый халат. Желтая кайма на карманах совершенно не сочеталась с париком, но я не пожалела, что выбрала именно его. В такой день мне непременно нужно было чувствовать себя сильной и энергичной, и синий подходил идеально.

На груди у меня красовалась нашивка, которая сообщала всякому, кто поинтересуется: «Маргерит Б., практикант СУОЧ». Расшифровывается как «Сопровождение, уход и обслуживание человека». Я училась в последнем классе и этой двухмесячной практики ждала с самого начала школьного года. Предыдущую попытку – с детишками – я провалила, так что здесь все должно окончательно проясниться. Теперь-то я точно пойму, не безнадежно ли лажанулась с выбором направления. И если все-таки лажанулась, то у меня нет ни малейшего представления о том, что делать со своей жизнью дальше.

Радует то, что, в отличие от большинства одноклассников, меня совершенно не пугает работа с «людьми преклонного возраста». Это такой политкорректный термин. По-моему, чушь полная. Еще говорят «пожилые» и «пенсионеры», но я больше всего люблю слово «старики». По-моему, нет ничего оскорбительного в том, чтобы называть их старыми, ведь они действительно старые, чего уж. Если вдуматься, в этом есть даже какая-то красота: размотать вот так нить всей своей жизни и стоять теперь у самого ее завершения.

Если ты стал стариком, значит, жил, любил, страдал. Был отважным, боялся, вел себя глупо, влюблялся. Ошибался, выбирал – и почему бы теперь откровенно во всем этом не признаться?

Как бы мне хотелось, чтобы мама стала старой.

Я одарила улыбкой зеркало, и оно улыбнулось в ответ. А потом пошла в столовую, где меня дожидалась Снежная королева.

Глава 2. Обман

Нас вышла поприветствовать директриса, мадам Дербрук. Я уже виделась с ней, когда мы с сыном впервые приезжали познакомиться с этим заведением. Она мне тогда показалась милой, ну разве что немного высокомерной.

– Добро пожаловать в «Бель-Эйр», – объявила она с таким гонором, будто распахивала перед нами двери курортного отеля.

Я поморщилась: помещение пропиталось запахом моющего средства, в котором не было ровным счетом ничего приятного.

Тоже мне, «Бель-Эйр»[3]… Со свежим воздухом у них тут явно какая-то недоработка.

Мы проследовали за директрисой в столовую, было как раз время полдника.

– Естественно, вы можете, если угодно, принимать пищу у себя в комнате, но еда в столовой – это прекрасная возможность приятно провести время в компании других резидентов.

Я обежала глазами пенсионеров, вяло обмякших на стульях, и мне не показалось, будто они приятно проводят время. Одни угрюмо пялились на меня, не переставая пережевывать фруктовое пюре, другие улыбались во весь зубной протез, а кое-кто шептал что-то на ухо соседке.

Я была главной сенсацией дня.

Я заметила, что в столовой собрались в основном женщины. Один из немногочисленных мужчин, худой и сухой как деревяшка, развернул кверху ладонь и послал мне воздушный поцелуй. Прекрасно: мало того что придется терпеть всех этих полуживых горемык, так еще и отбивайся от заигрываний старого извращенца!

Директриса представила нам дежурную бригаду.

– Вот эти люди будут о вас заботиться, – просюсюкала она